Коммерческие отходы, серые перевозчики и взрывоопасные батарейки: ставим «мусорное дело» в Хабаровском крае на цивилизованные рельсы
Интервью с директором компании «РегСтройКом» — региональным оператором по обращению с ТКО — Павлом Горяйновым
Реформа по обращению с твердыми коммунальными отходами в Хабаровском крае практически вошла в колею. С 1 января 2025 года в Хабаровске и районе им. Лазо сменился регоператор по вывозу ТКО, налаживается диалог между властью, управляющими компаниями и регоператором. Понятно, что еще остаются проблемные точки на карте. Но, если сравнивать с ситуацией двух-трехлетней давности, то положительные подвижки очевидны. О текущей ситуации с вывозом отходов, роли управляющих компаний и жильцов в этом процессе, вторичной переработке и многом другом главный редактор ИА AmurMedia Юлия Терентьева беседует с генеральным директором компании «РегСтройКом» Павлом Горяйновым.
— Павел Юрьевич, в новостях вашей компании часто звучит, причем в негативном ключе, такое понятие как коммерческий мусор. Что подразумевается под этим? Почему это плохо? И почему с ним ведётся борьба?
— Твёрдые коммунальные отходы образуются при потреблении и производстве. Потребителями у нас являются граждане, физические лица. В домохозяйстве что-то купили и выбросили упаковку, что-то сломалось и выбросили, почистили картошку и снова мусор. Образуются и крупногабаритные отходы, к ним относятся предметы, у которых ширина, длина или высота превышают полметра, и они не умещаются в стандартный бак. Мебель, крупная бытовая техника и подобные вещи.
А отходы производства — это то, что образуется в процессе коммерческой деятельности. Сюда относятся упаковочные материалы, оборотная тара и так называемые неликвидные товары. Раньше существовал определённый пробел в понимании различия между этими видами мусора, и он остаётся как у юридических лиц, так и у контролирующих органов.
Когда речь заходит о контейнерной площадке, мы имеем в виду определённые мощности — количество баков и привязанные к этой площадке объекты. Мы заключаем договор на вывоз ТКО с населением и с юридическими лицами, которые находятся в этих зданиях — у них есть офисы либо так или иначе «тяготеют» к этой контейнерной площадке. Мы анализируем заключённые договоры на ТКО, суммируем их, понимаем хватает ли мощности площадки. На бумаге всё должно быть в порядке: контейнерная площадка справляется, по графику вывоза укладываемся.
Но на деле накопление отходов происходит за несколько часов. В контейнерах видим навалы картона, коробок, лотков с овощами и фруктами. И здесь мы начинаем работать с контрольными органами: это ведь не ТКО и, соответственно, этот объём не учитывался в договорах. Начинаем разговаривать и наталкиваемся на недоумение: в чём разница между коробкой, которую вынес потребитель из дома, и коробкой, которую выбросил предприниматель?
— Действительно, в чем разница? Я выкину огурец испорченный, а он выкинет ящик огурцов…
— У вас это пищевые остатки после индивидуального потребления, а в том случае — неликвидный товар. Вот в чём принципиальное различие. При определении нормативов накопления, на основании которых заключаются договоры и рассчитывается, сколько отходов должно генерировать юридическое лицо, коммерческие отходы изначально не учитывались.
Мы заключаем договор с потребителем, условно, на 3 кубических метра в месяц, а по факту он может приносить до 100 кубических метров. В начале этого месяца Минприроды РФ выпустило очень чёткие разъяснения, где дало конкретный ответ на вопрос: образуются ли у юридических лиц КГО. Ранее предпринимались попытки интерпретировать это так, будто коробки и подобные отходы являются крупногабаритными и образуются именно у юридических лиц. Однако Минприроды разъяснило: у юридических лиц может быть только промышленные ТКО.
И объемы этих отходов считаются в зависимости от группы потребителей. У каждой категории — своя база для определения норматива: где-то это площадь, для гостиниц — номерной фонд, для больниц — количество койко-мест. То есть всё, грубо говоря, практически всегда привязано к человеку — например, к числу сотрудников предприятия. Но никогда — к обороту предприятия.
Законодатель прямо указывает: у юридического лица не образуется КГО, у него формируются промышленные отходы. Их вывоз должен обеспечивать сам потребитель, то есть юридическое лицо: либо организовать собственный вывоз на предприятие, занимающееся утилизацией, либо заключить договор с организацией, имеющей соответствующую лицензию, и уже по свободной цене. Тариф на вывоз отходов от деятельности домохозяйств, т. е. обычных граждан, наоборот, регулируется государством.
У нас есть плановые значения — производственная программа, в которой рассчитано, сколько кубометров ТКО мы должны обработать по нормативам. Но де-факто мы вынуждены вывозить из контейнерных площадок 100% того, что там оказывается, за исключением веток и шин. По ним уже достигнуто общее понимание со всеми органами: это точно не вопрос регионального оператора.
— Насколько масштабна проблема с «подкинутыми» промышленными отходами для страны и для Хабаровского края, в границах вашей зоны ответственности?
— Я скажу так: эта проблема действительно масштабна. В ряде субъектов Федерации уже введена прямая ответственность на уровне правил благоустройства и регионального КоАПа. Там потребителя, скажем так, воспитали и приучили к тому, что на контейнерных площадках такие отходы не должны появляться.
Мы же пока находимся на начальной стадии этой работы. Активно ведём разъяснительную деятельность среди юридических лиц и населения, готовим материалы для органов власти, министерств, Главного управления госконтроля, стараемся максимально доносить эту информацию до широкой общественности.
— Сдвижки позитивные есть или пока сложно?
— В части промышленных отходов пока позитивных сдвигов нет. Мы, можно сказать, в этом вопросе забуксовали.
— А что мешает? Казалось бы, у нас есть нацпроект «Экологическое благополучие», задачи по улучшению экологической обстановки, поставленные президентом. В чём же здесь препятствие?
— На сегодняшний день мы столкнулись, скорее, с проблемой контроля: кто должен отслеживать и наказывать за такие нарушения. У регионального оператора таких полномочий просто нет, это не наша функция. У нас есть фактура, мы фиксируем ситуацию на контейнерных площадках, собираем фото— и видеоматериалы. Мы видим, как организации, которых условно называем «серыми перевозчиками», заключают с юридическими лицами договоры на вывоз и утилизацию отходов.
— А фактически вывозят либо в ближайший лесок, либо на контейнерную площадку?
— Да, и никто не контролирует, куда всё это попадает. Мы их видим на контейнерных площадках: они приезжают, получают деньги от юридических лиц и выгружают всё нам, то есть на площадки, обслуживаемые региональным оператором. По сути, этот мусор достаётся потребителям.
— Когда начиналась история с региональным оператором, если я не путаю, было требование, что юридическое лицо обязано заключить договор на вывоз своих отходов с лицензированной организацией.
— Совершенно верно. В 89-ФЗ предусмотрено, что каждое юридическое лицо обязано заключить договор с региональным оператором на вывоз ТКО. Там же прописана обязанность заключить договор и на промышленные отходы, а также обеспечить их утилизацию. Но, к сожалению, на сегодняшний день в городе не выстроен чёткий алгоритм проверки и привлечения юридических лиц к ответственности. То есть системной работы в этой части пока нет.
— То есть по факту: предприятие передало мусор некой организации, та приняла отходы — на эту операцию есть договор и все прозрачно. Но дальнейшая судьба мусора остается за кадром: документа о передачи ТКО специализированной организации на переработку или захоронение нет.
— Именно так. Речь идёт о том, что должен быть не только договор на вывоз и утилизацию промышленных отходов, но и подтверждение его исполнения. Мало предъявить контролирующему органу сам договор, нужно показать: да, я действительно сдавал отходы, вот документы, подтверждающие приём и транспортировку. И, соответственно, перевозчик тоже должен предъявить документы, что он довёз отходы до предприятия-утилизатора. Этой цепочки сейчас просто нет. Её и раньше, по сути, не существовало.
— А что с вторичной переработкой? Бумага, картон, пластик, всё то, что должно идти на переработку, оно у нас куда реально идет?
— В Хабаровске есть организации, которые принимают вторичные ресурсы. Это, например, «Чистая Планета», «Хабаровск-Тара», «Полимер-ДВ» и ряд других предприятий. Но их мощностей недостаточно. В скором времени должен появиться мусоросортировочный завод: весь объём ТКО Хабаровска будет проходить сортировку, и полезные фракции будут выделяться. Тогда особенно остро встанет вопрос: куда дальше направлять этот объём для переработки?
По моему мнению, сегодня в крае не хватает именно инфраструктуры утилизации. В законе этот термин означает не просто сортировку, а производство готовой продукции из вторсырья. Вот таких мощностей у нас нет. Мы обсуждали эту проблему с первым заместителем мэра Хабаровска по городскому хозяйству Денисом Елькиным: он дал поручения и нам, и своим структурам изучить лучший опыт регионов по созданию утилизационных мощностей, а также провести переговоры с предприятиями из других субъектов, которые готовы рассмотреть возможность организации переработки на территории края.
— За морем телушка — полушка, да рубль перевоз, транспортировка делает вторсырье золотым. Даже вспомнить компанию «Балтика», которая регулярно делала сборы стеклотары и отправляла ее в Новосибирск — там ближайший к нам завод по переработке стекла. Для нее это в большей степени имиджевый проект.
— Акции, проводимые в городе, действительно, были направлены больше на имидж. Реальная переработка, конечно, есть, если говорить о пластике: у нас из вторсырья изготавливались лавочки и урны для предприятий. Но это, опять же, имиджевая история. Объёмы и масштабы совсем небольшие. Если взглянуть шире, была история с конца 2022 по 2024 год о создании экотехнопарков. Один из них должен был появиться во Владивостоке, в Приморье.
Планировалось создать новый полигон, на базе которого разместились бы утилизаторы. Должны были быть организованы ячейки для переработки всех фракций. Провели изыскания, определили место строительства, но о дальнейшей судьбе проекта я ничего не слышал.
— В Хабаровском крае хотят возродить, точнее, построить заново целлюлозно-бумажный комбинат. Теоретически, если он появится, то можно ли туда будет направлять бумагу и картон?
— Это будет зависеть от технологии переработки самого ЦБК, то есть будет ли его технология предусматривать использование вторичного ресурса и его переработку. Плюс важно учитывать логистику — финансовую составляющую: доставить материал, например, из города до комбината может оказаться слишком дорого. Ранее этим занимались в Биробиджане, в ЕАО: там работал картонный завод, который принимал вторсырьё. В Уссурийске тоже был завод по выпуску картона, они тоже брали вторсырьё. Но, конечно, для многих это не секрет: большая часть собранного вторсырья на самом деле шла в Китай. По сути, это была продажа вторсырья за границу. У них есть мощности для переработки, есть рынок сбыта.
— Если говорить о бытовом мусоре, который производят обычные жильцы, то насколько реально отладить первичную сортировку мусора для раздельного сбора отходов? И как стимулировать людей?
— Выделение и разделение мусора в домохозяйстве целесообразно на несколько фракций. Целесообразно выделение бумаги и картона, выделение опасных отходов: батарейки, телефоны, электроника. И, наверное, в рамках домохозяйства этого было бы достаточно. Вся остальная сортировка будет происходить на мусоросортировочной станции. Там будет выделен пластик и все остальные фракции.
Почему картон и бумагу стоит выделять изначально? Потому что после того, как они попадут в мусоровоз, они уже будут непригодны для дальнейшего использования. Почему убирать батарейки? В мусоровозе во время процесса прессования они взрываются. Также на полигонах, когда работает техника и разгружает машину, где есть литиевая батарейка, большегрузная техника наезжает на неё гусеницей и происходит взрыв.
У многих людей есть желание заниматься разумным потреблением, в том числе — сортировать ТКО, но нет для этого инфраструктуры. Мы предлагали городу организовать пять мест приёма вторсырья, на которых располагались бы утилизаторы. Организовать раздельный сбор на каждой контейнерной площадке практически нереально. У нас почти шесть тысяч мест накопления отходов только в Хабаровске, это с учетом юридических лиц и частного сектора. Сейчас на каждую площадку приезжает мусоровоз, который очищает все контейнеры. А если мы на каждой из 6 тысяч площадок установим еще по три-четыре контейнера для раздельного сбора ТКО, то значит, что должны пустить к ним еще по столько же машин под каждый вид отходов. При этом пластик можно собрать вручную, а для перегрузки стекла нужна будет машина с автокраном. Все это приведет к значительному удорожанию услуги и самого вторсырья.
Проще организовать пять мест приёма вторсырья — по районам города. Там любой желающий сможет реализовать свою гражданскую и экологическую позицию: дома всё рассортировал, на контейнерную площадку вынес один вид, другие фракции — на место приёма вторсырья. И, конечно, желательно, чтобы за это ему заплатили. То есть приняли у него, и он получит кэшбэк за своё раздельное накопление. Это было бы самое рациональное решение.
— Мало поставить контейнеры — к ним еще нужно подъехать. Зимой мы видим, что мусоровоз не может проехать по наледи или через завалы снега. Круглогодичная проблема — заставленные автомобилями внутриквартальные дороги, а в некоторых случаях машины ставят прямо перед контейнерными площадками. Как вы работаете с управляющими компаниями и жильцами в этом вопросе?
— Мы с этой проблемой столкнулись буквально в первые же часы работа регоператором — с 1 января 2025 года. Люди вышли на выходные, встали на длительные парковки. То есть 31 декабря поставили машину, сели за стол, и не факт, что 1 января поехали куда-то на этой машине. Потом, когда люди вышли выносить мусор, увидели переполненные площадки. Начались жалобы в управляющие компании, претензии были переданы нам. А мы в свою очередь предъявили фото, по которым стало понятно, почему не вывозим мусор.
Мы условно делим невывозы мусора на две группы. Первая — это внутренние проблемы: поломка техники у подрядчика, аварии и другие форс-мажоры. Вторая — факторы, которые от нас не зависят: плотно припаркованные автомобили, невозможность вывезти контейнеры из мусорокамер, плохие дороги, гололёд и прочее. При этом почти 25% всех случаев во второй группе приходится именно на припаркованный транспорт. Фактически это основная причина, по которой контейнерные площадки остаются неубранными. Поэтому мы обратились в Законодательную думу Хабаровского края с предложением: закрепить прямой запрет на парковку возле контейнерных площадок и ввести ответственность за такие нарушения в КоАП.
Отмечу, что такой пункт есть в Правилах благоустройства у наших соседей в ЕАО и и в центральной части России. Дума приняла наши предложения и внесла изменения в закон, наделив администрацию города правами по расширению правил благоустройства по этим вопросам. Сейчас мы также были на Думе города Хабаровска с местными депутатами, обсуждали вопрос в прямом диалоге, выезжали на контейнерные площадки и обсуждали детали. Необходимо, чтобы местная власть доработала этот вопрос и включила его в правила благоустройства. Также мы действуем вторым путём. Существует ч. 4 статьи 12.19 КоАП РФ — ограничение проезда для спецтехники, это лежит в плоскости ГИБДД. Мы сейчас фотографируем водителей и направляем материалы в ГИБДД. На сегодняшний день мы направили более 30 материалов. Сейчас мы уже знаем, что возбуждено порядка десяти дел.
Одновременно мы работаем с управляющими компаниями над решением вопроса. У нас есть примеры, когда были изменены места расположения контейнерных площадок — вынесли их за пределы дворов для свободного подъезда мусоровозов. В ряде случаем управляющие компании органичили место контейнерной площадки, установив полусферы, чтобы легковыми автомобилями не заставляли. При этом мусоровоз с высоким клиренсом спокойно проезжает. Третье — сами жильцы ведут работу с нарушителями, через общедомовые чаты или в личных беседах.
— В завершение беседы давайте пофантазируем. Наступят ли светлые времена, когда весь мусор будет собираться правильно, когда не будет нелегальных свалок, когда люди поймут, что нельзя парковаться на пути спецтехники? То есть, наступят ли такие времена и что для этого нужно?
— На 100% — это, наверное, маловероятно, но 95% — уже будет большая победа. То есть здесь нельзя исключать форс-мажор и полностью несознательных граждан. Чтобы такие времена наступили быстрее, мы прикладываем все усилия: пропаганду, обучение, воспитание, находим поддержку у контролирующих структур.
На встрече с руководителем Главного контрольного управления мы обсуждали вопрос ответственности юрлиц. Со своей стороны предложили не сразу штрафовать, а сначала проводить разъяснительную работу. Мы предоставили ГКУ конкретные списки юридических лиц, которые отказываются заключать договоры, кто допускает сбросы и складирование промышленных отходов, а также управляющих и обслуживающих организаций, которые, по нашему мнению, недостаточно качественно выполняют свои обязанности по содержанию мест накопления. Я надеюсь, мы здесь найдем поддержку, и когда начнем работать совместно, мы поймем, что нужно. Вы видите, что регоператор — это не единственный, кто отвечает за всё; спросить с одного невозможно, ведь ответственных много.
— Но на поверхности только вы.
— Да, на поверхности видны только мы — как последнее звено в цепочке. Чтобы мы качественно выполнили свою услугу, вся цепочка должна работать слаженно, как часы: приехали в конкретное время, загрузили баки, рядом нет навалов, достаточное количество накопителей, учтены промышленные отходы. Чтобы мы приехали, за пять минут сделали свою работу и уехали. На практике это, конечно, не всегда возможно, но я верю, что мы данную ситуацию все-таки разрешим, и, конечно, очень хотелось бы дойти до 100%.
Здесь не стоит забывать, что у нас есть контракт с краем, но есть еще контрольная структура — Российский экологический оператор, который занимается общим контролем состояния реформы по обращению с ТКО в Российской Федерации. Мы ему тоже подотчётны, есть система рейтингов: каждый регион имеет свой рейтинг, своё место в нём, и наша задача вместе с краем — подниматься в этом рейтинге.
Для понимания: мы предоставляем фотоматериалы РЭО, их анализирует искусственный интеллект, который оценивает качество нашей услуги, определяет, что принимается, а что нет. В понимании контролера качественно оказанная услуга — это контейнерная площадка, на которой не валяется даже фантик. И хочу отметить, что у нас в зачет принимают тысячи контейнерных площадок.
— Это обязанность управляющей компании или ваших сотрудников?
— Это обязанность собственника контейнерной площадки, но мы работаем совместно. Если мы приехали и контейнерная площадка подготовлена — она уже убрана, нет навала, баков достаточно, нет «шапок», мы забрали, просыпавшееся подобрали, осталось чисто. А если мы приехали, а там перенакопление, баки с шапками, между контейнерами накидан неучитываемый коммерческий мусор, то все гораздо сложнее. Словом, как я уже говорил выше, каждое звено в цепочке должно работать качественно. Только тогда мы получим чистые города и поселки.
